День черных звезд - Страница 50

* * *

Ит лежал в темноте, слушая тишину и сонное дыхание Скрипача. После Маданги тот наотрез отказывался спать один и при каждом удобном (и не удобном) случае норовил залезть к Иту под бок. Тот сначала пытался его прогнать, но потом понял, что это бесполезно, и смирился.

Правила, мораль… если бы все это происходило не тут, а в Дс-35, его бы не просто из дома выгнали. С планеты бы выперли, мигом, как нечего делать!.. Мужчине спать в одной комнате с другим мужчиной недопустимо, не то, что в одной кровати. Хотя… Скрипача, наверное, приравняли бы к собаке. Большой и весьма бестолковой собаке.

Ит вспомнил, что дома, лет этак тридцать назад жила собака. Она принадлежала отцу, и мальчикам к ней запрещалось даже подходить. Ит вспоминал — кабинет отца, освещенный вечерним закатным солнцем, отец сидит на кушетке и что-то читает, а рядом лежит красивое, все в шелковистой и волнистой черной шерсти существо, которое отец задумчиво поглаживает. Маленький Ит стоит в дверях и смотрит — конечно, ему очень хочется потрогать собаку, но, поскольку этого делать нельзя, то хотя бы на нее посмотреть. Но тут отец замечает мальчика, делает движение рукой в сторону двери, и дверь тут же закрывается.

В Дс-35 собак очень мало. Вернее, их мало потому, что на всю планету есть только три «чистые», благословленные линии. Собак других линий сочли нечистыми, и линии прервали… какая-то странная история. Надо будет потом уточнить. Хватит уже этого нелепого прокола с дорогами и Зивами. Для того, чтобы стало стыдно за такое дремучее неведение, более чем хватит…

Ит поймал себя на том, что сейчас он, в точности как отец, машинально гладит Скрипача то по голове, то по спине. Он поспешно, негодуя на себя, убрал руку. Скрипач дернулся, что-то пробормотал во сне, напрягся. Ит поспешно опустил ему руку на плечо, чувствуя, как расслабляются ставшие на мгновение каменными мышцы. Может быть, пройдет какое-то время, и бедняга успокоится? Наверное, ему надо просто отойти от Маданги. По словам искина, нога уже полностью зажила, а он все еще прихрамывает. Нарочно? Или нога действительно пока что болит?

— Искин, ты тут? — шепотом позвал Ит в темноту.

— Я всегда тут, — приглушенно ответила система. — Куда мне отсюда деваться.

— О чем они говорили, когда мы ушли? — спросил Ит.

— О Скрипаче, о тебе… все то же. Ит, это неважно. Знаешь, я ведь хотел поговорить с тобой. Ты можешь оказать мне эту услугу?

— Могу, — немного растерянно согласился Ит. — Но о чем?

— Знаешь, когда мы были еще на Маданге, после того, что с тобой случилось… ты уже спал, а мы с Ри ждали, когда прибудут Сэфес и Бард… Ри спросил меня, чего боятся интелектронные системы.

— И что ты ему ответил?

— Я ему соврал. Я сказал, что мы боимся нерешаемых задач. Но это не так. Мы боимся ровно того же, что и люди.

Ит молчал.

— Мы боимся точно таких же вещей. Одиночества… и смерти.

— Ты боишься смерти? — удивился Ит.

— Да. Когда тот корабль подошел к нам вплотную, перед тем, как ты увел станцию на Мадангу, я вдруг понял, что он может уничтожить не только вас. Меня — тоже.

— Почему?

— Наверное, потому, что я — это отчасти вы. Мне было очень страшно. Очень страшно, — Иту почудился тяжелый вздох. — Сила в том корабле… она была слепая. Или словно бы видела весь этот мир вывернутым наизнанку.

— Погоди, — попросил Ит. Он лег поудобнее, наконец-то вытащил у Скрипача из-под головы совершенно затекшую левую руку и спросил: — Что ты имеешь в виду? Объясни подробнее.

— Могу даже с примером, — после недолгого молчания сказал искин. — Смотри.

Перед Итом в воздухе повис маленький кубик.

— Скажи, какого он цвета?

— Белый, — недоуменно пожал плечами созидающий.

— А теперь? — откуда-то сбоку на кубик упал луч желтого света.

— Можно не так сильно светить, разбудишь же, — попросил Ит. Свет стал слабее. — Теперь он желтый… выглядит желтым, верно?

— А на самом деле он какого цвета?

— Белого, разумеется.

— Вот и я о том же, — подытожил искин. Кубик исчез, свет тоже. — Там, на том корабле, были люди, которые видят кубик… например, красным. Просто потому, что никто им не сказал, что на самом деле — кубик белый. Им кто-то велел уничтожать красные кубики, и они уничтожают. Не догадываясь попробовать выяснить, какого кубик цвета на самом деле.

— Интересная версия, — заметил Ит. — Искин, а ты рассказывал ее Сэфес или Таенну?

— Нет, но они, думаю, сами уже до этого дошли. Только с тобой и с Ри они говорить про это не будут.

— Почему?

— Ит, пойми, они не хотят навредить. Они очень сильно боятся на самом деле. Ты себе не представляешь, до какой степени они боятся. Но они никогда про это не расскажут.

— Почему?

— Потому что если вы будете про это знать, вы не дойдете. А значит, не дойдут и они.

— Но почему ты сейчас говоришь все это мне? — удивился Ит. Скрипач снова дернулся, созидающий опустил ему руку на спину и снова принялся гладить.

— Помнишь, перед тем, как Леон отдал тебе детектор, мы говорили — с ним и с тобой? Ты тогда понял то, что никогда не понимал ни один Бард и, наверное, ни один Сэфес. Ты понял, что мне было плохо. Горько и плохо от его слов. И ты извинился, не зная, что просишь прощения в тот момент и за них всех тоже. Знаешь, я рад за тебя.

— Даже так? — Ит слабо усмехнулся. — Что-то у меня после того, что случилось, радоваться за себя не очень получается.

— Из-за Скрипача. Я рад, что твое одиночество кончилось. Не обращай внимания на то, что они говорят. Они мыслят логически, а ты в его отношении мыслишь… наверное, душой. Хорошо, что ты ему помог. И, знаешь, мне тоже кажется, что он гораздо умнее, чем выглядит.